Сергей Фомичёв - Агриков меч
– Придавили его малость. Возможно, рёбра сломали. Но если здесь не бросать, выживет.
– Вот ещё! – Мена сгребла отложенные вещи в кучу и стала запихивать в сумку охотника, так как собственной не нашла.
– Кто же его здесь придавил? – удивился Тарко. – Кабы волк, то порвал бы, да и вурд тоже. Медведей здесь нет, ну кроме Мены, конечно.
– Чтобы спросить, в чувство привести надо, – ответил Сокол.
Он вытащил склянку с какой-то едкой, судя по ужасному запаху, жидкостью и влил в рот охотника несколько капель.
Тот закашлял, согнулся, но сразу ожил.
– Ах ты, бесовское отродье… – выругался Савелий, увидев спасителей, и вдруг, сплетя пальцы крестиком, затянул нараспев. – Возьми от начала, возьми от конца, соедини в середине…
Боюн быстро и резко, словно муху отлавливая, схватил охотника за бороду и повернул лицом к себе. При этом так дёрнул бедолагу, что тот, клацнув зубами, прикусил язык.
– Только попробуй какое-нибудь заклинание прочесть, – зло прошипел Боюн. – Вовсе без языка останешься.
Таким ополченца Пётр ещё не видел. Даже сражаясь на стенах Мурома, он сохранял невозмутимость, а если и ругался то эдак весело, с шуткой и даже врагов убивал без злобы, словно из одной только крайней необходимости. А тут вроде бы раненый перед ним сидит и такой гнев.
– Да вы тут все колдуны, как я погляжу, – простонал Савелий. – Сбежались на косточках покататься?
Мена, напоминая о себе, поиграла перед его носом когтями. Сокол подобрал обереги и, завернув в тряпицу, сунул в мешок.
– Как ты сюда попал? – спросил Боюн прежним спокойным и добродушным голосом. – Мы уж думали тебя вурды сожрали.
Охотник помолчал для приличия, но, похоже, решил судьбу не скушать и рассказать всё как есть.
– Сбежал я от того вурда, вывернулся как-то, но не очень удачно, – сказал он. – Потом провалился под землю, чуть ногу не сломал. Что за дыра открылась, не знаю. Высоко там оказалось, назад никак не выберешься. А вокруг ходы в разные стороны. Бродил по ним, выход искал. Долго бродил, потом людей услышал. Пошёл на голоса, а там ловушка. Придавило меня камнем, едва выбрался. Но звать на помощь уже не стал. Хорошие люди на добрых христиан ловушки не ставят. Приполз сюда и уснул.
– Уснул? – усмехнулся Сокол. – От такого сна мог и вовсе не проснуться. А где ты голоса слышал? Наши они были или нет?
– Вот по этому ходу недалеко, – показал рукой Савелий.
– Не наши, – убедился Сокол. – А раз не наши, то, стало быть, тех, кого мы ищем.
– Сходим, посмотрим? – предложила Мена.
– Мы с Тарко сходим, посмотрим, а вы этого стерегите, – возразил Сокол. – Если ещё там ловушки будут, я замечу.
Мена тоже могла ловушки распознать, ещё и получше Сокола, но смолчала. Ей сейчас не до отваги показной, со шкурой бы звериной сладить, себя сохранить.
– Давай я с тобой схожу, чародей, – вызвался Пётр. – Сам же говорил, что мог Фёдор и на кровь обереги зачаровать.
– Верно. Говорил. Мог.
***Камень что придавил Савелия, они нашли через полсотни шагов, и Сокол внимательно его изучил, прежде чем двигаться дальше.
– Нет, не против нас оборона, – решил он, наконец. – От волков они защищались быстрее всего. Поделили, значит с серыми город.
– Дымком потянуло, – заметил шёпотом Петр.
Сокол принюхался. Да откуда-то явно тянуло дымком. Но вовсе не с той стороны, куда они намеревались двигаться, но и не с той, откуда пришли. Он подвигал факелом, сбивая мешающие глазу тени, и, наконец, разглядел в стене отверстие.
– Посмотрим, посмотрим, – пробурчал чародей и первым полез в дыру.
На той стороне они увидели огромную пещеру. Посреди пещеры горел костёр. Дым поднимался к своду и частично выходил через узкие щели, но всё равно пространство переполняло чадом. Вокруг костра сидело несколько человек, а в отдалении паслись лошади. Паслись – громко сказано. Та жухлая трава, что смогла вырасти здесь, под редкими солнечными лучами, достигающими дна разве что в самый полдень, не могла дать животным достаточно пищи. Возле стены высились стожки сена, доставленные, очевидно с поверхности.
– Словно варвары на развалинах Рима, – пробормотал Сокол.
Сказать по правде ни варваров, ни развалин Рима он воочию не видал, только читал об этом, но и те, кого он читал, очевидцами не являлись, а в свою очередь переписывали древние легенды. Однако образ, будоражащий разум сочинителей на протяжении многих веков, возник не случайно – больно уж нелепо смотрелись оборванцы Фёдора и чадящий костёр посреди великолепного, если не по воплощению, то по замыслу, города овд.
– Нападём? – предложил Пётр. – Их всего-то пятеро. Пикнуть не успеют.
– Зачем? – возразил Сокол. – Фёдора среди них нет. Нам всё гнездо накрыть нужно, а не просто ос растревожить.
– Оставим в живых одного, спросим, где Фёдора искать.
– Нечего спрашивать. Вон из того хода они пришли, – показал рукой Сокол.
– Почём ты знаешь?
– Остальные низкие слишком для лошадей.
– Их могли и отдельным путём провести.
– Настырный ты, князь, – сказал Сокол. – Могли, по-всякому могли. Но нападать мы всё равно не будем. Давай-ка лучше обратно двигать.
Пока Сокол с Петром ходили в разведку, Боюн привёл охотника в чувство. Но в какое-то странное чувство привёл. Тот мог самостоятельно стоять на ногах, даже передвигаться потихоньку, мог отвечать на вопросы, но первым не заговаривал. И на Мену больше внимания не обращал, словно не было её рядом в жутком медвежьем обличии.
– Что ж, так и станем его с собой таскать? – спросила Мена.
– В тягость не будет, – заверил Боюн.
Мена фыркнула, явно не соглашаясь с ополченцем.
– Нельзя ему здесь умирать, – пояснил тот. – Не простой он охотник, делом одержимый, предназначением своим. Такие бесследно не умирают. Проклятие останется, потом беды не оберёшься. Мало нам вурдов в здешних болотах?
Боюн опять удивил. С чего бы простому горожанину о подобных вещах заботиться? Но с другой стороны воин был прав.
– Как знаешь, – Сокол обвёл спутников озабоченным взглядом. – Но имей в виду, нам ещё ниже спуститься придётся. До самого донышка. Там ни света, ни простора. И присматривать за Савелием некогда будет. Не лучше ли кому-то из нас проводить раненого наружу?
– Разделиться? – удивился Пётр.
– Нас и так слишком много, – раздражённо бросил чародей. – Я собирался сюда один, а в итоге мы отправились вчетвером, потом нас стало пятеро, а теперь шестеро. Мы медленно двигаемся, часто спорим по пустякам и только мешаем руг другу.
Сокол замолк и задумался. Раздражение обычно было ему не свойственно. Видимо брошенное овдами мрачное подземелье давило каким-то образом и на него.
– Превосходно! – воскликнул Боюн. – Кого же отправим? Обоих мальчишек ты сам позвал. Меня нарядили в охрану к Петру, и уж поверь, я не оставлю службы. Девушка? Она сама нуждается в помощи. Да и не стоит поручать ей Савелия. До выхода кто-то из них в таком случае может и не дойти. Кто остаётся?
– Я, по-видимому, – Сокол пожал плечами. Раздражение ушло так же внезапно как накатило.
– Постой, а зачем нам спускаться ниже? – спросила Мена.
– Нужно найти чертёжный камень, – пояснил чародей. – А его, полагаю, держали там, где ещё продолжалось строительство. То есть в самом низу.
Глава двадцать вторая
Потоп
Они спускались ещё дважды, находя колодцы с лестницами и, в конце концов, попали в низкие, тесные, грубо пробитые в скалах ходы, где даже юноши то и дело задевали макушками неровные своды, а разойтись двум встречным, случись такая надобность, было бы очень непросто.
А потом они нашли то, что искали.
Огромная каменная плита лежала на скошенном основании, словно раскрытая книга на подставке древнего мудреца. Четыре бронзовых девятиглавых подсвечника в виде изогнутых деревьев, с переплетающимися ветвями, стояли по углам камня, но стояли они, увы, без свечей.
Сокол прикрепил между бронзовых ветвей факел и остальные последовали его примеру. Багрового света едва хватило, чтобы различить очертания пещеры. Но даже на такой глубине свежий воздух продолжал поступать к огню, а дым уходил через неприметные щели.
– Его прямо здесь делали, – заметил Боюн. – По той узости, где мы шли, такой камень не протащить.
– Возможно, – не стал спорить Сокол.
Рассмотрев находку внимательнее, они увидели, что плита покрыта прозрачными слоями, то ли стекла, то ли смолы, и каждый из них нёс свой рисунок. Ломаные линии без сомнения означали ходы, большие круги или многоугольники были пещерами, а отверстия идущие сквозь слой могли обозначать только колодцы. Ничего сложного для понимания, вот только как ни старались, они не смогли найти на рисунке что-нибудь знакомое.
